Бродянский В.М. От твердой воды до жидкого гелия (история холода)

Глава четвертая. ОТ НИЗКОТЕМПЕРАТУРНОЙ ФИЗИКИ К КРИОГЕННОЙ ТЕХНИКЕ
(вторая половина XIX – начало XX в.)

Нет ни одного научного открытия,
которое рано или поздно не получило бы
практического применения.
(Ф. Жолио-Кюри)

4.1. КРИОГЕННАЯ ТЕХНИКА ДОГОНЯЕТ ХОЛОДИЛЬНУЮ

Основные направления холодильной техники к 80-м годам прошлого века вполне сформировались. В связи с интенсификацией международной торговли и ростом городов нарастала потребность в крупномасштабных перевозках и длительном хранении пищевых продуктов. Накопился и существенный инженерный опыт конструирования и эксплуатации холодильных машин. Все, что необходимо для развертывания широкого промышленного производства холодильной техники, было подготовлено. Другими словами, холодильная техника вышла на линию крутого подъема s-кривой.

Совсем иная ситуация была в криогенике. «Младшая сестра» как ее долгое время называли холодильщики, к началу 80-х годов, хотя и подавала большие надежды, еще очень мало умела по сравнению со “старшей”. Температур, при которых происходит ожижение кислорода и азота, удалось достигнуть в опытах Кайете и Пикте. Это разрушило «психологический барьер»; было доказано, что такое ожижение возможно. Однако до практического применения температур ниже -(140÷150)^oС, как и ожижения “постоянных” газов, было еще далеко. Исследования в этой области пока интересовали больше физиков, чем инженеров, не говоря уже о потенциальных потребителях такого рода продуктов.

Тем не менее, результаты Кайете и Пикте дали сильный толчок работам в области ожижения “постоянных” газов. Нужно было “только” для начала хотя бы ожижить кислород или азот, но так, чтобы получить их не только в устойчивом состоянии, но и в количествах, позволяющих изучить их свойства. Попросту говоря, нужно было иметь сосуд, в котором, как в стакане с водой, плескался бы хоть какой-нибудь ожиженный газ из шестерки “неподдающихся”.

Первыми, кто решил эту задачу, оказались, как это ни странно на первый взгляд, не кто-либо из членов Лондонского Королевского общества, Парижской академии или другого прославленного научного сообщества. Ими стали два еще мало известных польских профессора: Зигмунт Вроблевский и Кароль Ольшевский из Краковского университета.

Чем же объяснить, что на востоке Европы, в стране, которая в то время не существовала в качества самостоятельного государства, в университете, который не имел сложившейся научной школы, стал возможен такой рывок? Ведь ожижение кислорода и азота, которое осуществили в 1883 г. Вроблевский и Ольшевский, было крупной научной сенсацией, всколыхнувшей ученый мир!

Разумеется, это не было случайностью. Как всегда в таких событиях, здесь удачно сочетался целый ряд факторов, совместное действие которых и дало, на первый взгляд, неожиданный результат. Разобраться в них и поучительно, и интересно.

Определяющую роль, конечно, сыграли выдающиеся личные качества как Вроблевского, так и Ольшевского; они хорошо дополняли друг друга. Первый обладал, прежде всего, высокой физической интуицией, основанной на фундаментальной подготовке. Хотя он и имел опыт экспериментатора, эта сторона не была определяющей. Второй, напротив, был выдающимся мастером в области экспериментальной техники, что, разумеется, сочеталось с широким научным кругозором, особенно в области низких температур.

Другим немаловажным фактором были традиции и общая обстановка, дух Краковского (Ягеллонского) университета, Этот один из старейших университетов Европы был основан королем Казимиром еще в 1364 г., а затем реорганизован по образцу Парижского Владиславом Ягайло, откуда и получил свое название. Хотя в XIX в. он не считался одним из самых передовых в Европе по естественным наукам, еще жили и поддерживались традиции, связанные с именем самого Н. Коперника, который учился в нем с 1491 по 1495 г. Руководители института стремились возродить славу университета и поддерживали то, что могло ей способствовать. Важно и то, что Краков издавна находился в центре наиболее промышленно развитого района Польши и даже после ее раздела имел определенную автономию (“Краковская республика”, существовавшая до 1843 г.).

Все эти обстоятельства отражались на характере преподавания естественных наук и направлении исследований в университете.

Наконец, еще одним немаловажным фактором, способствовавшим успеху работ Вроблевского и Ольшевского, являлось международное научное сотрудничество, проявившееся в тех разнообразных знаниях и опыте, которые они получили в различных научных школах Европы. Из приведенных далее сведений из биографий каждого из них видно, в скольких университетах и лабораториях они учились и работали, не говоря уже о международных научных связях, которые постоянно ими поддерживались.

Следующая страница: З.Вроблевский и К.Ольшевский из Ягеллонского университета