Бродянский В.М. От твердой воды до жидкого гелия (история холода)

З.Вроблевский и К.Ольшевский

Биографии как Вроблевского, так и Ольшевского, несмотря на существенное различие их судеб, объединяет участием одном общем событии – Польском освободительном восстании 1863 г.

После третьего раздела Польши между Австрией, Пруссией и Россией в 1795 г. она перестала существовать как самостоятельное государство. Юго-западная часть Польши, в том числе район Кракова, отошла к Австро-Венгрии, восточная и центральная с Варшавой - к России, а западная - к Пруссии.

Борьба за восстановление Польского государства неоднократно приводила к восстаниям. Все они закончились неудачно. Самыми крупными из них были три - в 1794 г. (восстание под руководством Костюшко), в 1830 г. и в 1863-1864 гг.

И Вроблевский, и Ольшевский участвовали в восстании 1863 г., и на их жизненном пути это сильно сказалось, но по-разному.

Зигмунд Вроблевский

Зигмунд Вроблевский родился в 1845 г. в Гродно. В 1862 г. после окончания гимназии с серебряной медалью он поступил на физико-математический факультет Киевского университета. В это время Киевский университет Святого Владимира, основанный в 1834 г., был одним из крупных научных центров России. Казалось, все шло хорошо, по намеченному пути. Однако следующий, 1863 г. стал переломным в его судьбе. Находясь в Гродно, он принял участие в январском восстании. После его разгрома царскими войсками Вроблевский был арестован и просидел 16 мес. в тюрьме – сначала в родном городе, а затем в Варшаве. Судом он был приговорен к ссылке в Томск, куда был отправлен по этапу.

В Томске Сигизмунд Антонович, как его звали в русском варианте, провел четыре года – с 1863 по 1868 г. Поддерживал свое существование на сносном уровне он тем, что давал уроки. Одновременно он учился и там: Томск был единственным в Сибири университетским городом, и молодой поляк пользовался симпатией и поддержкой местной интеллигенции. По ходатайству родителей "государственный преступник Вроблевский" был переведен ближе к Родине – в уездный городок Казанской губернии Цивильск. Пребывание здесь было, пожалуй, самым трудным временем ссылки; несмотря на большую относительно Азии близость к Европе, жизнь в затхлой провинциальной обстановке Цивильска была после Томска очень тяжела, тем более что в тюрьмах Вроблевский повредил зрение, и болезнь прогрессировала. Наконец, в 1869 г. по манифесту Александра II он был помилован и вернулся в Варшаву.

Рис. 4.1. Зигмунд Вроблевский

Следующий год он провел в Берлине, где знаменитый офтальмолог Грефе сделал ему две операции и частично восстановил зрение. После этого можно было вернуться к изучению наук — теперь уже в Берлинском университете. Жил студент Вроблевский в бедности, поддерживаемый небогатыми родителями и литературными заработками (писал научно-популярные статьи для русской газеты "Сын Отечества").

Склонность к научной работе проявилась у Вроблевского еще во время пребывания в ссылке. В Цивильске (ему было это время 23 года) он разработал свою собственную космогоническую теорию, в которую вложил много сил и энтузиазма. По приезде в Германию он первым делом представил ее на суд корифеев науки. Теория Вроблевского была, по-видимому, не очень удачной, и это вполне естественно. Ее автор еще не имел достаточных знаний, а Цивильск был не самым подходящим местом для такой работы, требующей научных консультация и обсуждения.

В августе 1871 г. Вроблевский представил эту работу в Гейдельберге знаменитому физику, профессору Кирхгофу, который, однако, не пожелал «заниматься этими глупостями». Следующий этап был в Бонне у еще более знаменитого профессора Клаузиуса, где прием был еще менее благосклонным. Будь на месте Вроблевского кто-нибудь другой, на этом дальнейшая борьба могла прекратиться. Но он решил все же сделать еще одну попытку и обратился в Берлине к третьему не менее знаменитому профессору Г. Гельмгольцу.

В отличие от своих ученых коллег, Гельмгольц внимательно прочитал записку Вроблевского и смог разглядеть за юношескими фантазиями и горячностью задатки незаурядного исследователя. Он не сделал никаких резких замечаний, а предложил Вроблевскому поработать в его лаборатории и указал на ряд опытов, могущих прояснить дело. Это спокойное и доброжелательное отношение помогло Вроблевскому без психологической травмы понять свои ошибки, "спуститься с небес на землю" и всерьез заняться физикой.

Два семестра он работал в лаборатории Гельмгольца и прошел там школу, которая превратила юного революционера и ниспровергателя устаревших астрономических теорий в настоящего физика-экспериментатора.[ Читатель, возможно, обратил внимание на то, что в книге нигде не встречаются слова "ученый" применительно к человеку, профессионально занимающемуся научной работой. Автор действительно исключает такую трактовку этого слова. Ученый — это просто человек, которого много учили. Результат такого учения может быть самым разным. Поэтому ученость и способность к творческой научной работе — далеко не всегда совпадают. Как говорил академик Ландау: «Ученым может быть и пудель". Английское слово scientist (от science – наука) больше подходит, но, к сожалению, в русском языке аналогичного термина пока нет]

С этого времени начинается стремительный научный рост З. Вроблевского. Он переселяется в Мюнхен и в 1879 г. сдает экзамен и получает степень доктора философии "summa sum laude". [Степень доктора философии означала «принадлежность к достойным похвалы», она соответствовала примерно нашему кандидату наук.] Затем он становится ассистентом кафедры физики в Страсбургском университете, где делает работу по диффузии газов, заслужившую лестный отзыв самого Максвелла в авторитетнейшем английском журнале "Nature". После этого он был приглашен на кафедру физики Ягеллонского университета, при поддержке членов которого был предварительно командирован на год в Париж, в Высшую Нормальную школу (самое престижное высшее научное учебное заведение Франции, готовящее преподавателей и научных работников). Здесь он работал у профессора Сен-Клер Девилля с установкой Кайете, изучал поведение СО2 при низких температурах и взаимодействие его с водой. С этого времени Вроблевский породнился с физикой и техникой низких температур и остался верен им до самой смерти.

С 1882 г. он был избран заведующим кафедрой физики Ягеллонского университета.

Кароль Ольшевский

Кароль Ольшевский родился в Броникове (Галиция) на год позже Вроблевского – в 1846 г. Это обстоятельство сыграло его судьбе важную роль; он был слишком молод, чтобы принять активное участие в восстании 1863 г. Только еще будучи гимназистом, он стал членом подпольной организации, готовящейся к восстанию. Поэтому Ольшевский лишь ненадолго был посажен австрийской полицией в Краковскую тюрьму, но вскоре был отпущен и вернулся в гимназию, чтобы ее закончить. Этот краткий эпизод не идет ни в какое сравнение с тем, что пришлось выдержать Вроблевскому. И в дальнейшем, как мы увидим, жизнь Ольшевского складывалась менее драматично, чем у его коллеги (в чем, естественно, нет никакой его вины).

Рис.4.2. Кароль Ольшевский

Он поступил в Ягеллонский университет. Уже там на него как на способного студента, обратил внимание директор химической лаборатории, который предложил ему быть демонстратором опытов. Затем Ольшевский стал ассистентом и, получив стипендию, отправился повышать квалификацию в Гейдельбергский университет, где слушал лекции Бунзена и Кирхгофа (это был тот самый Кирхгоф, который отказался заниматься “глупостями” Вроблевского). В Гейдельберге Ольшевский стал доктором и, возвращаясь в Краков, побывал научных лабораториях Германии и Австрии. В 1876 г. он становится профессором, а затем – заведующим кафедрой химии Ягеллонского университета.

Еще до перехода Вроблевского в университет Ольшевский более 10 лет работал над усовершенствованием лабораторного оборудования, в том числе и низкотемпературного, предназначенного для ожижения газов, и приобрел в этой части большой опыт. Когда в 1882 г. в университете появился новый заведующий кафедрой физики, между двумя молодыми профессорами (одному было 35, другому – 36 лет) сразу же у становился тесный контакт. Они – теоретик, понимавший эксперимент, и экспериментатор, владевший теорией, – хорошо дополняли друг друга, и оба стремились ожижить кислород до получения жидкости, а за ним и другие “постоянные газы.

Следующая страница: Установка Вроблевского и Ольшевского для ожижения кислорода